Моавитяне
Вы находитесь на сайте "Архив статей из ЭЕЭ и статей на еврейские темы из Википедии"
Моавитяне — родственное евреям семитское племя на восточном берегу Мёртвого моря (Моав). Согласно Библии, моавитяне происходят от племянника Авраама, Лота, и старшей дочери последнего. Помимо Библии, сведения о моавитянах содержатся в ассирийских летописях, у Иосифа Флавия, а также в собственно моавитянских памятниках, главным образом в надписях царя Меши.
Содержание |
История моавитян
История моавитян начинается в одно время с еврейской и идет параллельно ей; различие культов и соперничество из-за обладания плодородной областью между Арноном и Явоком были причинами непримиримой вражды между этими двумя народами-братьями (ср. столкновения пастухов Авраама и Лота), выразившейся, между прочим, в том, что Моисеев закон запрещал принимать моавитян в «общество Господне». Подобно Израилю, моавитяне не были автохтонами; они поселились в своей стране, изгнав из нее эмимов. Известное сказание книги Чисел (22—25) о царе моавитян Валаке, сыне Сипфора, не разрешившем израильтянам проход через свои владения и призвавшем для проклятия их пророка Валаама, показывает, что в эпоху исхода евреев из Египта моавитяне уже составляли организованное оседлое государство и жили вместе с мадианитянами. Область за Арноном была только что покорена Сихоном, царем амореев. Когда вместо последних на севере водворились Рувимово и Гадово колена израильтян и моавитяне были стеснены между Арноном и Вади-эл-ахсой, началась вековая борьба из-за обладания богатыми северными пастбищами.
Во время смутной эпохи судей царю моавитян Эглону (Суд.3:12) удалось составить коалицию из аммонитян и амаликитян и подчинить себе на 18 лет евреев. Меч Аода положил конец владычеству моавитян и был сигналом массового избиения их на иорданских переправах. Моавитяне были надолго ослаблены; при Иеффае в прежней их роли мы встречаем уже аммонитян. К тому же времени судей приурочена история моавитянки Руфи, занявшей место в родословии Давида и, следовательно, Иисуса Христа.
В числе победоносных войн Саула упоминается и война с моавитянами (1Цар.14:47), которые не могли смотреть равнодушно на образование сильного еврейского царства. Царь моавитян был на стороне Давида против Саула и давал приют его родителям (1Цар.22:3); моавитяне служили у него в войске и были в числе его приближенных (1Пар.11:46). Но Давид все-таки покорил моавитян, перебив 2/3 целого народа и наложил на остальных дань (2Цар.8:2).
Смуты, последовавшие за смертью Соломона, дали моавитянам возможность не только освободиться от еврейского ига, но даже вернуть себе область к северу от Арнона. При воцарении в Израиле энергичной династии Амврия началась реакция: царь моавитян Хамос потерял Медебу (Мадабу) и должен был опять платить дань по 100 тыс. ягнят и баранов. Сыну его, знаменитому Меше, пришлось вести с Ахавом, его сыном Иорамом и его союзниками упорную борьбу за независимость, окончившуюся в его пользу и вернувшую ему спорную область. Моавитяне производили набеги и грабили города израильтян; в то же время доставалось от них и идумеям; пророк Амос (2:1) выставляет, как особенное преступление их, что они «пережгли кости царя эдомского в известь». Царь моавитян Салман воспользовался упадком израильского царства и разрушил г. Бет-Арбел; вероятно, этого же Салмана мы видим в числе признавших верховенство Тиглатпалассара ассирийского в 733 году.
При Саргоне моавитяне приняли участие в южно-палестинском восстании, но в 701 г. царь их Хамоснадав счел за лучшее опять покориться Синахерибу во время войны последнего с Езекией иудейским. Верным вассалом ассирийских царей оставались и последующие цари моавитян. Царь Музури в союзе с своим сюзереном Ашшурбанапалом разбил кочевников-арабов, надвигавшихся на моавитян. Опасность со стороны пустыни заставила моавитян после падения Ассирии держаться новых владык Азии, халдейских царей Вавилона. Хотя пророк Иеремия и упоминает о моавитских послах у Седекии (Иер.27:2), но известно, что моавитяне нападали на Иерусалим при Иоакиме.
Моавитянам все-таки не удалось избежать общей участи мелких семитических племен — поглощения арабами. Кажется, это имели в виду пророчества Исаии (15 и 16) и Иеремии (47). Один из противников евреев при созидании второго храма — Санавалат — называется уроженцем моавитского г. Хоронаима. Иосиф Флавий говорит («Иудейские Древности». I, 11,5), что еще в его время моавитяне были великим народом. Постоянные войны, борьба за независимость и существование наложили на моавитян отпечаток воинственности, а успехи внушили им самоуверенность, в чем нередко и упрекают их пророки, отдавая должное их геройству и силе. В то же время скопление добычи и богатств содействовало развитию культуры.
Религия моавитян
В религии моавитян мы не находим однообразия и строгой централизации. Во время путешествия израильтян по долине Ситтим к северу от Мертвого моря они увлеклись культом «богов» моавитян и особенно служением Ваал-Фегору (Чис.25:1-3). В Гильгале были истуканы, которым цари совершали торжественные жертвоприношения. Встречается у моавитян, однако, и род единобожия. Владыкой и покровителем их является бог Хамос (Кемош); моавитяне назывались его народом; по его повелению они начинают войну, от его милости и гнева, равно как от их поведения относительно его, зависят их успехи; в честь его подвергались заклятию («херем», как и в Библии) и истреблялись целые завоеванные города. Название его в надписи Меши Аштар-Камошем указывает, по мнению некоторых, на его двуполый характер. Вероятно, Ваал-Пеор был его простым эпитетом «владыка горы Пеора». Культ моавитян, подобно другим семитическим культам, состоял, между прочим, в кровавых, нередко человеческих жертвах. Общесемитское служение на «высотах» было распространено у моавитян; многие города носили имя «бамот» (высота). Меша воздвиг такую «высоту спасения» в Дибоне в память своего избавления от врагов, и это святилище, кажется, получило особую важность, сделавшись чем-то вроде центра культа (Ис.15:2). При Соломоне, в числе жен которого были и моавитянки, «высота» в честь Хамоса была воздвигнута на горе пред самым Иерусалимом. Пророки и у моавитян пользовались почтением.
Язык и письменность
Раньше других семитических племен мы встречаем у моавитян письменность и обычай, свойственный только великим и богатым державам древнего Востока — увековечивать выдающиеся события памятниками и надписями. Язык моавитян, как видно из надписи Меши и собственных имен, — диалект того языка, на котором написан Ветхий Завет, хотя в некоторых формах обнаруживает близость и к другим соседним языкам: арабскому (напр. в образовании возвратных форм) и арамейскому. Стиль, словоупотребление и фразеология — также библейские. Шрифт, употреблявшийся моавитян, — древнесемитический, прототип еврейского квадратного и греческого.
Искусство
Об искусстве моавитян можно составить себе некоторое понятие на основании письменных источников и немногих сохранившихся вещественных памятников. Характер его — общесемитический. В книге Судей (Суд.3, 13 и сл.) находится упоминание царского дворца, имевшего наверху прохладные комнаты. Остатками моавитских святилищ являются, вероятно, находимые кое-где менгиры и дольмены, вефили, окруженные оградой из огромных камней, в виде эллипсиса или четырехугольника. Дольмены представляют обыкновенно отполированную наклонную плиту, положенную на два стоящих камня вышиной около метра; они служили для возлияний, на что указывают углубления, отверстия и стоки на поверхности плиты. Еще в III век в. н. э. арабские путешественники видели в Моавии на скалах многочисленные памятники скульптуры, считавшиеся изображениями богов. В 1851 г. de Saulcy нашел у Шихана и чрез 13 лет герцог de Luynes приобрел для Лувра один такой памятник из черного базальта — изображение воина (может быть — царя), с копьем в руках и в египетском переднике, в сопровождении какого-то животного. В Лувре находится еще несколько собранных de Saulcy обломков ваз и других древностей, раскрашенных и с геометрическим орнаментом.
Археологические исследования
Находясь по ту сторону Иордана и Мертвого моря, будучи населена негостеприимными бедуинами, страна моавитян редко посещалась до XIX столетия. Первым обратившим серьезное внимание на эту область был Зетцен, прошедший в 1806—7 гг. два раза по моавитским горам (Seetzen, «Reisen»). В 1812 г. по той же дороге странствовали Бурхардт («Travels», Л., 1822), Ирби и Манглас («Travels etc.», 1822). В 1851 г. здесь был де Соси («Voyage autour de la Mer Morte», 1853), открывший известный Шиханский барельеф и тем содействовавший оживлению интереса к моавитским древностям. Но особенно стала Моавия обращать на себя взоры археологов со времени открытия надписи Меши (см.), вызвавшей целый ряд экспедиций. В 1870 г. географическое отделение Британского общества отправило в Моавию каноника Тристрама, д-ра Гинсбурга и Диксона, и результаты их путешествия — подробное описание местностей и развалин — были довольно интересны (Tristram, «The Land of Moab», Л., 1873). Около того же времени в Моавии путешествовали Варрен, Пальмер и Дрэк. Затем неоднократные разведки предпринимал англо-американский «Palestine Exploration Fund». Сообщение И. И. Соловейчика о моавитских древностях в Московском археологич. обществе (1887) вызвало и в России глубокий интерес, выразившийся, между прочим, в постановлении «обратить внимание православного палестинского общества на необыкновенную важность памятников, находимых в Заиорданской области» («Древности восточные», I, 33). В связи с открытием надписи Меши стоит и появление массы поддельных quasi-моавитских древностей: идольчиков, произведений керамики, надписей, попавших было за большие деньги в Берлинский музей, но развенчанных Клермон-Ганно, Каучшем и Социном («Die Aechtbeitd. Moabitischen Alterth ü mer», Страсбург, 1876). Полемика по поводу их переносилась иногда на национально-политическую почву.
